Башня - Страница 71

Уже на следующий день подписали договор, и баржа встала на ремонт.

* * *

Для Ракетчика сняли ангар площадью в двести пятьдесят квадратных метров в депрессивной промзоне у кольцевой. Когда-то здесь был автосервис, потом «Цветмет». Потом владельца «Цветмета» убили, и уже месяца два ангар простаивал. Главным достоинством ангара было его изолированное положение. На три четверти помещение было завалено черным ломом. Его купили вместе с ломом весьма недорого. Объекту присвоили наименование «Стапель». Иван прислал Борису Витальевичу трех помощников – они же охрана, – и Ракетчик рьяно взялся за дело. На «Стапель» завезли кровати, газовую плиту, продукты, воду, утварь… В течение пяти дней Борис Витальевич с помощниками вытаскивали из ангара металлолом. А когда завалы разобрали наполовину, открылось чудо – погрузчик «катерпиллер». Выкрашенный в темно-зеленый цвет, огромный, как слон, на мощных рубчатых колесах, погрузчик выглядел грозно, агрессивно. Скорее всего, «катерпиллер» был краденый. Потому его и завалили металлоломом… Эта неожиданная находка случилось как раз тогда, когда на «Стапель» приехали Иван и Зоран. Обычно угрюмый серб, увидев погрузчик, улыбнулся. Подошел и похлопал его по «морде». Сказал:

– Кэт!.. Кэт, модель девять-семь-два. Зверюга. Объем ковша пять с половиной кубов. Я на таком работал. Завалы разбирал… Он на ходу?

– А кто его знает? – отозвался Чингачгук. Серб мигом взлетел в кабину… и через пять секунд двигатель «катерпиллера» зарычал. Вспыхнули фары, начали пульсировать мигалки на кабине. За час Зоран вывез из ангара остатки хлама. Работал сноровисто, можно сказать – виртуозно. Разворачивал огромного зверя «на пятке»… Когда закончил, мужики сказали: спасибо, брат. Без тебя нам бы еще два дня мудохаться.

Впрочем, работы им и без того хватало. После того, как очистили ангар от лома, пришлось ремонтировать проводку, обустраивать жилой отсек и делать массу других дел.

Потом на «Стапель» привезли баллоны для газосварки, инструменты и, наконец, десятиметровый кусок трубы диаметром девятьсот двадцать миллиметров. Огромную трубу сгрузили с КАМАЗа, поставили на «стапель» – собранную из бревен и бруса подставку. Когда в «цех» приехали Иван и Зоран, Ракетчик ходил вокруг трубы, скептически посматривал на нее и усмехался. Иван спросил:

– Вам что-то не нравится, Борис Виталич?

– Да нет. Мне, напротив, все нравится. Просто, понимаете ли, Олег Петрович, я подумал: «в гараже, на колене»… Если бы еще год назад кто-нибудь сказал мне, что я из ржавой трубы буду делать изделие… Нет, не поверил бы!

Труба действительно была слегка ржавой, с неровно обрезанным и слегка смятым торцом, и поверить, что из этого может «вырасти» ракета, было весьма затруднительно. Иван подумал, что для того, чтобы превратить трубу в ракету или, выражаясь языком Ракетчика, в изделие, нужен талант великий. Возможно даже – гений.

– Теперь-то верите? – спросил Иван.

– Сам не понял, – Ракетчик развел руками и засмеялся. Потом сказал: – Собственно говоря, то, что мы сейчас делаем, действительно представляется невозможным… Оно стало возможным только в связи с наличием двигателя и поставленной задачей. Я имею в виду расстояние до цели. Если бы нам нужно было произвести выстрел на дальность хотя бы сто километров, то этой дуре, – Ракетчик постучал по трубе, – было бы не долететь… А на два километра мы и эту трубу зафигачим за милую душу.

Зоран похлопал по трубе ладонью, сказал:

– Рашен тьюб – наш ответ общечеловекам.

А Борис Витальевич сказал:

– Вы вот мне помощников дали – отличные ребята.

А где же мой коллега-то?

– Это кто? – не понял Иван.

– Да как же? Саша… Александр… Отчества, извините, не знаю. А фамилия у него, кажется, Братишко.

Ивану стало весело. Очень весело… Он подумал: действительно, коллеги – профессор, доктор технических наук, лауреат Государственной премии, и Саня Братишка, который «образование получал в Крестах». Вот оно как бывает. Иван сдержал улыбку. Сказал:

– Товарищ Братишко работает на другом направлении. Далеко отсюда.

«Товарищ Братишко» получил задание добыть тротил для боевой части изделия и убыл в родной город Сортавала, где были у него завязки.

– Жаль, – сказал Борис Витальевич, – очень жаль… Ну, увидите – привет от меня передавайте.

– Как только увижу – обязательно, – ответил Иван. – А когда увижу – не знаю.

Он знал, что увидит Братишку если не сегодня, так завтра, но не собирался говорить об этом Ракетчику и не думал передавать приветов. Каждый должен знать только то, что нужно. И ничего сверх того.

* * *

Ночь была душной. В распахнутое окно комнаты лился лунный свет. Иван, по-турецки поджав ноги, сидел на диване, смотрел на Лизу. В лунном свете ее тело казалось почти прозрачным.

– Что ты так смотришь? – спросила она.

– Ты очень красивая, Лиза.

– Брось ты! Обыкновенная.

Рамой нарезанный на полосы лунный свет лежал на полу.

– Ваня, – позвала Лиза. – А ты помнишь, ты щенка спас?

– Жильца-то? Конечно, помню… Как не помнить?

– А не знаешь, как он сейчас?

– Нет, не знаю. Последний раз я видел его утром того дня, когда все произошло. – Иван потянулся, взял со стола сигареты, закурил. – Думаю, по-прежнему живет на станции…

– Я бы хотела его проведать.

За окном тяжело, сонно шевелилась плотная августовская листва.

– Я бы тоже хотел на него посмотреть, – ответил Иван. – Вырос, наверно… Я бы очень этого хотел, но это невозможно, Лиза. В такое время сволочное мы живем, что это невозможно. По крайней мере – пока. Но потом… потом мы обязательно сделаем это.